|
Opasen
|
 |
« Ответ #69 : 15 Октября 2012, 06:53:14 » |
|
26 июня работники транспортной полиции задержали меня в здании ж/д вокзала г.Абакана, изъяв при этом ноутбук. За неделю до этого мне позвонил человек и попросил установить ему программы Автокад и 3д макс, вначале я отказался встретиться с ним в поселке Зеленый Бор, после чего он продолжал меня уговаривать, но в г.Минусинск приехать он не мог и я договорился встретиться с ним в здании ж/д вокзала г.Абакана. После того, как я установил ему одну из этих программ и записал образ диска для второй, разъяснив при этом как записать его на диск, ко мне подошли сотрудники полиции и заявили о том, что в отношении меня проводилась проверочная закупка.
Прошу вас проверить законность действий сотрудников полиции, а также разъяснить вопрос о том, приравнивается ли запись неработающего образа программы к установке нелицензионных программ.
Мотивирую своё ходатайство следующим:
В силу требований закона, результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу обвинительного приговора, только если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного (ФИО) умысла на незаконное скачивание с сети интернет программного продуктов «Автокад» и «3д макс», сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния. В соответствии со ст.89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом. Согласно ст. 75 ч. 1 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса. Это уточнение имеет принципиальное значение, так как позволяет ограничивать правомерные действия, осуществляемые в рамках конкретного оперативно-розыскного мероприятия – «проверочной закупки», от провокации. Последняя имеет место в том случае, если умысел на незаконное скачивание с сети интернет программных продуктов «Автокад» и «3д макс» у конкретного лица (ФИО) - отсутствовал и в дальнейшем сформировался исключительно в результате действий сотрудников оперативных подразделений, то есть когда имело место склонение к совершению преступления лица, не обнаружившего преступных намерений. Более того, хочу отметить следующее, что до момента проведения ОРМ «Проверочная закупка» сотрудники полиции неоднократно звонили мне на телефон с просьбами установить программные продукты «Автокад» и «3д макс», чем подстрекали и провоцировали меня на совершение противоправных действий, что прямо запрещено как ФЗ об оперативно-розыскной деятельности, так и ФЗ «О полиции». Имеется распечатка телефонных звонков, из которой следует, что сотрудники полиции звонили мне неоднократно, будучи должностными лицами органа государственной власти, заинтересованные в исходе дела, а впоследствии в нарушение ст. 1, ч. 8 ст. 5 ФЗ «Об ОРД», выходя за пределы своих полномочий, подстрекали, побуждали, склоняя меня к совершению противоправных действий (провокация), путём неоднократных телефонных звонков на мой телефонный номер, и в конечном счёте, смоделировали, инициировали преступление, как по составу, так и размеру «ущерба», являлись его непосредственными «архитекторами» и подготовили «провокационную почву», отсутствие которой сделало бы невозможным вменить мне указанное преступление. Не зависимо от формы провокации – подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий, данный вид деятельности запрещён в рамках проведения ОРМ, а не в рамках – недопустим. Считаю, что в подобном случае оперативно-розыскное мероприятие незаконно, а добытые с его помощью доказательства следствие должно рассматривать как полученные с нарушением закона. Вместе с тем, Федеральный закон от 05 июля 1995 года «Об оперативно-розыскной деятельности» достаточно определённо исключает провокацию в работе оперативных подразделений. Оперативно-розыскная деятельность основывается на принципах законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина (ст. 3). Задачами оперативно-розыскной деятельности является: «выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших…» (ст. 2). Такой задачи, как искусственное создание преступления, с целью его последующего выявления, указанным Федеральным Законом не предусмотрено. Решению задач ОРД служит и проведение «проверочной закупки». Однако в соответствии с п. 2 ст. 7 Закона «Об ОРД» основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются ставшие известными органам, осуществляющим ОРД, сведения о «признаках подготавливаемого, совершаемого или совершённого противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших…». В то же время, никаких сведений о том, что я готовлюсь к сбыту программных продуктов «Автокад» и «3д макс», у правоохранительного органа не было и быть не могло, так как я занимаюсь ремонтом и настройкой компьютеров, и про эти программу впервые услышал от сотрудников полиции. Стоимость данных программы я не знал, и даже в кошмарном сне мне не могло присниться, что я якобы нанес кому-либо крупный ущерб, так как эти программы находятся в интернете в свободном доступе. Тем не менее, в нарушение Закона «Об ОРД» было принято решение о проведении в отношении меня оперативно-розыскного мероприятия. Однако, исходя из требований Закона, должностные лица правоохранительного органа должны были привести конкретные доказательства моей преступной деятельности, послужившие основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), а сами ссылки на оперативные источники не могут быть рассмотрены в качестве доказательств.
Таким образом, оперативно-розыскное мероприятие, проведённое в отношении меня, коренным образом противоречило задачам оперативно-розыскной деятельности, и, следовательно, должно считаться не оперативно-розыскным мероприятием, а провокацией, облечённой в форму оперативно-розыскного мероприятия с целью придания ей видимости легитимности.
Я считаю, что провокация со стороны государственных органов, отвечающих за борьбу с преступностью, не должна быть допустима в принципе. Если допустить возможность провокации для выявления лиц, причастных, к примеру, к незаконному сбыту программных продуктов «Автокад» и «3д макс», то следует допустить и возможность использования подобных методов в борьбе с другими видами преступлений. Например, использовать её для выявления лиц, «склонных» совершить государственную измену, сексуальные преступления, хищения чужого имущества, убийства по найму и прочее, подстрекая их к этим действиям. Для этого достаточно всего лишь воспользоваться нравственной нестойкостью некоторой категорией лиц, которые никогда не решаться совершить противоправные действия по своей инициативе, если их к этому не подталкивать, не склонять, не уговаривать и не соблазнять. Подобные методы в борьбе с преступностью не только недопустимы, но и аморальны как с точки зрения Закона, так и с точки зрения нравственности.
Отвечая на вопрос об отграничении в данном случае «проверочной закупки»
программных продуктов «Автокад» и «3д макс» от провокации сбыта указанного продукта, я прихожу к выводу, что оперативные сотрудники допустили в отношении меня провоцирующие действия, подтолкнув меня, как заподозренное ими лицо к совершению (по версии следствия) уголовно-наказуемого действия.
Спровоцировав меня на совершение уголовно-наказуемого деяния (по
версии следствия), а затем, подвергнув уголовному преследованию за это деяние, правоохранительные органы, нарушили права гражданина,
гарантированные Конституцией РФ и Конвенцией «О защите прав человека и основных свобод» от 14 ноября 1950 года й(в редакции от 01 сентября 1998 года), ратифицированной Федеральным Законом РФ № 54-ФЗ от 30 марта 1998 года. В соответствии с п. 4 ст. 15 Конституции РФ и п. 3 ст. 1 Уголовно-Процессуального Кодекса РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, в том числе, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Кодексом, то применяются правила международного договора. Конвенция о защите прав человека и основных свобод является одним из основополагающих международных договоров.
Пункт 1 статьи 6 указанной Конвенции, ратифицированный Российской Федерацией без каких либо оговорок, устанавливает, что «каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона».
Уголовное преследование за преступление, совершённое в результате провокации со стороны правоохранительных органов, нарушило мое право как гражданина на «справедливое судебное разбирательство», что влечёт необходимость руководствоваться толкованием статьи 6 Конвенции, данной Европейским Судом по правам человека.
Ситуация, когда лицо подталкивается представителями государства, призванными не допускать совершение преступлений, к совершению преступления, а потом привлекается к уголовной ответственности за это, ни в коей мере не соответствует справедливому судебному разбирательству. Более того, подобные меры «борьбы с преступностью» входят в противоречие с п. 1 ст.1 Конституции РФ, провозглашающей, что «Российская Федерация – есть демократическое правовое государство». Правовое государство не может осуществлять борьбу с преступностью путём провокационного подстрекательства со стороны государственных служащих нравственно нестойких людей. Борьба с преступностью по определению не должна увеличивать количество совершаемых преступлений.
Таким образом, считаю, что поскольку деяние было совершено мной в результате возможной провокации со стороны сотрудников полиции, то дальнейшее уголовное преследование в отношении меня нарушает предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» право гражданина на справедливое разбирательство дела судом.
Считаю уголовное преследование незаконным.
Доказательства же, полученные в результате незаконного уголовного преследования и, как следствие, незаконного привлечения к уголовной ответственности, являются недопустимыми. Необходимость признания всех доказательств по данному делу недопустимыми следует и из требований ст. 75 УПК РФ, согласно которым недопустимыми являются доказательства, полученные с нарушениями требований Кодекса. В соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции РФ и пунктом 3 статьи 1 УПК РФ международные договоры РФ являются составной частью законодательства РФ и имеют приоритет над Уголовно-Процессуальным Кодексом. В связи с этим я, прихожу к выводу о том, что нарушение пункта 1 статьи 6 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» в каждом случае с безусловностью должно влечь за собой признание всех доказательств, полученных в результате такого уголовного преследования, недопустимыми.
|
